Этот осколок константинопольской жизни мне хочется написать в
благородной форме исторического романа — так он красочен.
Стояло ясное,
погожее утро лета 1921 года.
Впрочем, нет, стоял
вечер.
Автор начинает с
утра только потому, что все русские исторические романы начинаются этой фразой.
А на самом деле
стоял вечер, когда произошла завязка этого правдивого бытового романа.
Граф Безухов, не
доложившись, неожиданно вошел в комнату жены и застал последнюю (она же была и
первая у него) в объятиях своего друга князя Болконского.
Произошла ужасная
сцена.
— Милостивый государь! — вскричал взбешенный
муж.
— Милостивый государь!
— Вы знаете, что вами осквернен мой семейный
очаг?!
— Здесь дама, прошу вас не возвышать голоса.
Орет, сам не знает чего.
Закусив нижнюю
губу, бледный граф молча сдернул со своей руки перчатку, сделал два шага по
направлению к князю и бросил перчатку прямо в лицо врага.
— Надеюсь, вы понимаете, что это значит, —
угрюмо сказал он.
— Готов к услугам, — холодно поклонившись,
ответил князь Болконский.
— Мои секунданты будут у вас в десять часов
утра.
— Хоть в девять, — с достоинством ответил
князь, отыскивая свою шляпу.
По соглашению
сторон поединок был решен на завтра на дуэльных пистолетах.
Выработав все
условия и подробности, секундант графа, полковник Н., спросил у княжьего
секунданта, гусарского корнета Ростова:
— Теперь последний вопрос: у вашего доверителя
есть дуэльные пистолеты?
— Никаких нет.
— A у вас?
— Откуда, голубчик, я из Севастополя
эвакуировался с маленьким ручным чемоданом… До дуэльных ли тут пистолетов!
— И у моего нету. Что ж теперь делать? Нельзя
ли у кого-нибудь попросить на время? Например, у барона Берга?
— Нашли у кого просить! Барон на Пере
«тещиными языками» торгует с лотка, неужели вы думаете, что у него удержалась
такая ценная штука, как дуэльные пистолеты? Загнал!
Огорченные,
разошлись секунданты по своим доверителям.
— Ну, что? — нетерпеливо спросил бледный, с
горящими глазами граф Безухов. — Все готово? Когда?
— Черта с два готово! Пистолетов нет.
— Вот тебе раз! У барона Берга нет ли?
— «Тещины языки» есть у барона Берга. Не
будете же вы драться «тещиными языками»!
— Может, в магазине можно купить, если
недорого?
— Ваше сиятельство, что вы! В
константинопольском магазине дуэльные пистолеты? Да на кой же их шут держать
будут? Для греков, торгующих маслиной и халвой? Нашли тоже Онегиных! Они больше
норовят друг друга по шее съездить, или еще проще — обсчитать на «пенды-грош»,
а не дуэль. Уверяю вас, что среди местных греков нет ни Ленских, ни Печориных.
— Гм… дьявольски глупо… не отказаться же
из-за этого от дуэли!
— Впрочем, попытаюсь пойти еще в одно место —
в комиссионный магазин «Оказион», — не найду ли там.
— Здравствуйте, чем могу услужить?
— У вас есть дуэльные пистолеты?
— Помилуйте, все есть. Ковры, картины, бриллианты,
курительные трубки…
— На кой мне черт ваша курительная трубка! Из
нее не выстрелишь.
— Пардон, стреляться хотите? Дуэль?
— Не я. Я по доверенности.
— Ага, так, так. Присядьте. Ну, желаю удачи. А
пистолетики найдутся. Вам пару?
— Не четыре же. Это не кадриль танцевать.
— Нет, я в том смысле спросил, что, может,
одним обойдетесь?
— Что вы за чушь городите! Какая же это дуэль
с одним пистолетом!
— А почему же? Сначала первое лицо стреляет;
ежели не попал, передает партнеру, тот стреляет — и так далее. Экономически-с…
— Подите вы! Сколько стоит пара?
— Для вас двести лир.
— Вы с ума сошли! Они и шестидесяти не стоят.
— Не могу-с. А пистолеты такие, что поставьте
в затылок пятерых — насквозь пронижет.
— Ну, вот, для вашего удовольствия мы еще
четыре пары дуэлистов подбирать будем! Уступите за сто.
— И разговора нет никакого.
— Ну, что?
— Черт его знает, с ума сошел человек. Он,
может, из человеколюбия, но нельзя же драть двести лир за пару! Скажите,
сколько вы ассигнуете?
— Ммм… Могу отдать все, что имею — сорок лир.
— Впрочем, с какой стати вы будете один нести
все расходы! Вот еще — пусть противник примет на себя половину?
— Послушайте, удобно ли обращаться по…
такому поводу?
— В Константинополе — все удобно. Я с него и
за доктора половину сдеру…
Колесо завертелось.
Полковник Н. пошел к корнету Ростову и потребовал, чтобы его доверитель, князь
Болконский, заплатил свою часть за пистолеты — сорок лир. Корнет пошел к князю,
у князя нашлось только двадцать пять лир. Корнет отправился к полковнику, но
полковник нашел, что шансы не равны, и предложил взять доктора за счет князя;
потом оба пошли в комиссионный магазин и стали торговаться.
Хозяин уступал за
полтораста (без зарядов); секунданты давали шестьдесят с зарядами; не сойдясь,
оба разошлись по своим доверителям за инструкциями; граф предложил полковнику
Н. взять пистолеты напрокат; полковник отправился к корнету Ростову; оба
отправились в комиссионный магазин; хозяин согласился напрокат, но попросил
залог в полтораста лир; оба снова разошлись по доверителям; один из доверителей
(граф) согласился дать в залог брошку жены (сто лир) с тем, чтобы князь
Болконский доплатил остальное; корнет Ростов отправился к князю, но у князя
оказалось всего-навсего пятнадцать лир; граф передал через своего секунданта,
что князь саботирует дуэль, а князь ответил через своего секунданта, что
бедность не саботаж, и что он если и задолжает графу за пистолеты, то
впоследствии, когда будут деньги, отдаст. Граф чуть было не согласился, но жена
его возмутилась. «С какой стати, — говорила она, — раз шансы не равны: если он
тебя убьет, он этим самым освобождается от долга, а если ты его убьешь, ты с
него ничего не получишь… Я вовсе не желаю терять на вашей дурацкой дуэли».
Граф возразил, что не дурацкое, а дело чести; графиня ответила в том смысле,
что, дескать, какая честь, когда нечего есть. Из комиссионного магазина пришел
мальчик и простодушно спросил: «А что те господа будут стрелять друг друга или
отдумали, потому как, может, найдутся другие покупатели — так отдавать или
нет?» Граф послал его к князю Болконскому, графиня послала его к черту, а он
вместо этого раскрыл зонтик от дождя и побежал домой.
Наступала осень.
О, Ленские,
Онегины, Печорины и Грушницкие!
Вам-то небось
хорошо было выдерживать свой стиль и благородство, когда и пистолеты под рукой,
и камердинеры собственные, и экипажи, и верховые лошади… «Дуэль, пожалуйста,
такое-то место, такой-то час, деремся на пистолетах». А попробуйте, милостивый
государь, господин Ленский, пошататься по «оказионам», да поторговаться до
седьмого пота, да войти в сношения с Онегиным на предмет взятия на себя части
расходов, да получить с Онегина отказ, потому что у него «юс-пара» в кармане…
Тогда не «Умру ли я, стрелой пронзенный» запоете, а совсем из другой оперы:
Помереть не померла,
Только время
провела.
Бедные мы
сделались, бедные…
И прилично-то
уходить друг от друга не имеем возможности.