В 1998 году, когда мы работали в ДПА, мы делали молодёжное крыло и создали один из первых исторических сайтов с левым уклоном. Он, конечно, не сохранился. Мы там пытались популяризировать какие-то левые теории не очень известные и просветить аудиторию о каких-то значимых фактах отечественной истории. Тогда плясали все вокруг ортодоксального марксизма, нам же интересно было изучать анархизм, фракционную борьбу 1920-х годов. Задача была противопоставить определенную идеологию отодоксальности КПРФ. Многие разделяли и разделяют левую идею, но левые идеи того извода, который преподносит публике Зюганов и компания, скорее отталкивают. Но есть потребность в параллельной левой истории, в изучении трудов Ленина (как это прекрасно было сделано Львом Данилкиным). Левая идея с 1990-х гг. стигматизирована. Привыкли, что левыми должны быть либо какие-то палачи, либо фрики, либо неудачники, беззубые старики, рабочие с закрытых заводов. Наше желание представить левую идею в качестве модной идеологии привело к первым публикациям по истории. А затем был «Живой Журнал» и я много начал писать на исторические темы.
У меня до сих пор был и есть интерес к каким-то альтернативным точкам зрения на известные факты. Скажем, мне интересна роль викингов и работорговли в основании Киевской Руси. Норманнская теория всем известна, кто-то её признаёт, кто-то нет. Некоторые пытаются усмотреть хазарский след в становлении государства на Руси, мой друг доктор исторических наук Николай Николаевич Лысенко видит скифско-аланский след в донесении цивилизации до славян. Но норманнская теория в том числе включает в себя главный вопрос, зачем сюда пришли викинги. Викинги шли всё время в богатые и тёплые страны. Либо шли монастыри грабить во Францию и Англию, либо в Сицилию и на юг Италии.
И тут они приходят в ледяную пустыню, где нет ни городов, ни денег, ни серебра, ни золота. И зачем им было основывать тут свои фактории? И приходишь к выводу, что здесь был свой привлекательный экспортный товар — рабы. Викинги пришли на территорию нынешней России, чтобы ловить славян и финно-угров, а затем продавать на невольничьих рынках, в первую очередь, Багдадского халифата. Последние археологические находки в Ладоге и Смоленске демонстрируют, что гораздо больше находят арабские, нежели византийские монеты (а я слежу за археологией, мне археологические находки видятся более ценными источниками, нежели многократно переписанные летописи). Можно сделать вывод, что путь был не «из варяг в греки» в Константинополь, а путь был, скорее всего, через Каспий в Иран. Константинополь был точкой, скорее, для политического диалога, в меньшей степени для торговли. Меня в ЖЖ кляли, когда я по крупицам копался в этой теории, находил данные по количеству привезённых рабов, вплоть до того, что одна знакомая девочка знала итальянский язык и смотрела для меня в архивах стоимость рабов в Генуе и Венеции в XIV веке. Начинаешь понимать, что работорговля играла значительную роль. Затем уже продавали рабов не сами русские. Те, кто жил на юге того региона, который мы называем Новороссией, продавали рабов вплоть до XVIII века. Последняя партия рабов с территории нынешней России была продана из Северного Кавказа в 1830-е годы.
После этого складывается картина, которая описана и Ричардом Пайпсом, и Иммануилом Валлерстайном, такими, я бы сказал, экономическими историками: Русь, а затем Россия – это территория экстенсивного хозяйства. Продаётся то, что дала природа. Никакой прибавочной стоимости. Сначала были рабы, затем меха, лес, железо, зерно, теперь нефть, газ. Нужно с этим смириться.
Я часто дебатирую с неолибералами и сталинистами. Первые мечтают, что мы какие-то институты заведём и само всё закрутится, а вторые утверждают, что заводы сделаем и тогда опять жизнь начнётся. Путь России в другом, он всю жизнь экстенсивный. К этому нужно приспособиться. Нет ничего стыдного в сырьевой стране. Есть сырьевые страны первого мира. К примеру, Австралия, у которой экономика по своему соотношению один в один Российская. 80% — экспорта это сырье: железо, газ, уголь, нефть, шерсть, мясо. Австралийцы при этом не переживают, что надо сделать свой компьютер, запустить ракету в космос или создать свое машиностроение. Другой пример — Новая Зеландия, сырьевой экспорт 90%, это шерсть, древесина, продукты сельского хозяйства. При этом развитая страна первого мира. Новая Зеландия – не какая-то маленькая страна, а её площадь равна площади объединённой Германии. Норвегия живёт рыбой, нефтью и газом. Канада – чуть более развита. Но тем не менее значительная часть экономики Канады – нефть, древесина и сельское хозяйство.
Также про Россию. Дело не в том, что мы много нефти добываем, а дело в распределении дохода. 1% населения России владеет 71% всего национального богатства. Такого нет ни в одной стране мира. Условия в России не приспособлены к высокоточному труду или какой-либо инноваторской деятельности. Можно их затачивать десятилетиями, но все хотят жить здесь и сейчас.