Уже с мая «саботаж» предпринимателей привел в качестве ответной меры к изгнанию администрации с некоторых предприятий (первая волна таких изгнаний наиболее ненавистных начальников произошла сразу после Февральской революции, но с остальными рабочие стремились установить деловые отношения). До октября зафиксировано 59 случаев смены администрации рабочими. Управление предприятиями переходило или ФЗК, или смешанным органам инженерного персонала и рабочих. Правительство не имело силы, чтобы подавить эти выступления, и (учитывая факты «саботажа», то есть откровенного разворовывания капитала предприятий его хозяевами) это бессилие власти было спасительным для заводов. Во время Перестройки 80-х гг. трудовые коллективы не были столь же решительны и не смогли противостоять аналогичному процессу. Но и в 1917 г. большинство коллективов до октября не пошло дальше рабочего контроля, опасаясь, что без капиталиста еще нельзя обойтись. А вот капиталисты, оправившись от первого испуга весны 1917 г., стали требовать ликвидации фабзавкомов и по возможности игнорировали их решения. Это ставило вопрос о том, что рабочие должны были либо капитулировать (что во многих случаях означало локаут), либо распрощаться с капиталистами. Как справедливо пишет Д. Мандель, «усиленное наступление промышленников подрывало главную предпосылку движения за рабочий контроль – наличие капиталистической администрации, заинтересованной в дальнейшем ведении дел».
Насколько органы производственного самоуправления, еще не успевшие приобрести опыт работы, могли управлять предприятиями в тяжелейших условиях нараставшего экономического хаоса? ФЗК не успели в достаточной степени проявить себя как органы экономического управления – после прихода большевиков к власти они были в январе 1918 г. объединены с профсоюзами. Лишь на отдельных предприятиях ФЗК успели приступить к исполнению управленческих функций. Результат их хозяйственной деятельности не мог проявиться за несколько месяцев, и мы можем оценить основные стремления масс трудящихся, вышедших из-под контроля одной элиты, но еще не попавших под управление другой.
ФЗК стали создавать собственную систему координации распадающихся хозяйственных связей России, параллельную не только государству и монополистическому капиталу, но и советам. В мае ФЗК стали брать на себя контроль за расходованием топлива, соблюдением технических норм на производстве, регулировали найм, внутренний распорядок на предприятиях, занимались вопросами производственной дисциплины. Затем они переходили к распределению прибыли, поиску рынков сбыта, топлива и сырья, организации прямого обмена между предприятиями (посылка «толкачей», характерная позднее для советской экономики). Анализ протоколов ФЗК Патронного завода в Петрограде за сентябрь – месяц, относительно спокойный в политическом отношении – показывает, что из 15 вопросов, рассматривавшихся ФЗК, 6 были посвящены экономике (реорганизации структуры предприятия, его внешнеэкономическим связям, распоряжению имуществом), 5 – социальным отношениям (правам рабочих, зарплате, быту), 4 – политической борьбе.
Временное правительство в лице его социалистического крыла пыталось отреагировать на вызов фабричной самоорганизации. На государственных предприятиях с наиболее активными ФЗК, в частности на Путиловском, предлагалось создать совместные комиссии ФЗК и администрации для «регулирования всей работы завода». Эта идея предвосхищала реформы, которые будут в 20-е гг. и во второй половине ХХ века проводиться в Западной Европе. Но в 1917 г. рабочие не согласились на условия Временного правительства, так как им предлагалось получить меньшинство голосов в комиссии. Как говорилось при обсуждении этого вопроса на Центральном совете ФЗК, «предприниматели в настоящее время изыскивают все пути, чтобы рабочие сами себя секли кнутом. Мы без функций действительного контроля в этот орган идти не должны». Не предоставив рабочим органам достаточных прав, Временное правительство упустило шанс интегрировать это движение в легальную систему управления. Точно также коалиционное правительство упустило шанс интегрировать советы, рассчитывая, что влияние в них социалистов уже само по себе гарантирует лояльность советов новому курсу. Но по мере углубления кризиса, в условиях неуступчивости предпринимателей на фабриках и либералов в правительстве, парализовавших социальные преобразования, волей-неволей и советы, и ФЗК тяготели к решительной позиции большевиков.
Но и это сближение шло непросто. Ленин критиковал ФЗК за то, что они выполняют при администрации роль «мальчиков на побегушках». Но фабзавкомы заботила не прибыль предпринимателя, а судьба предприятий. Если предприниматель плохо выполнял свои функции, рабочие ставили вопрос о его изгнании, если администрация уступала и под контролем начинала работать лучше, в интересах рабочего было сотрудничать с ней в деле спасения завода, одновременно обучаясь делу управления.
Рабочий актив был достаточно прагматичен. Столкнувшись со сложностью задач управления предприятием, большинство членов ФЗК не горели желанием брать в свои руки всю власть. В то же время рабочие были настроены все радикальней и давили на ФЗК, требуя более жесткого контроля над негодной администрацией. Большинство лидеров ФЗК пытались противостоять этому «заражению» рабочих анархо-синдикализмом, но перед лицом «контрреволюционного саботажа» администрации могло противопоставить этим двум тенденциям одно – требование национализации. Если предприятием не может управлять капиталист и старый администратор, а лидеры коллектива не решаются взять управление на себя, остается бить челом новому революционному государству. Когда Временное правительство продемонстрировало неспособность ввести государственное регулирование экономики, фабричный актив стал выступать за власть советов, рассчитывая превратить ФЗК в низовые структуры нового государственного управления и контроля.