Идет снег. За ночь он налип на ветви лип под моим окном, но одновременно он уже и тает. Елку я убрал, разрезали, вынесли покойную, сижу и вспоминаю те теплые страны, где побывал недавно. Их зеленую и бурную зелень, их запахи. Чуть салатом, чуть болотом, чуть хвоей.
Как сидим это мы с молодым еще и статным священником в восстановленной только что трапезной во время поста. Священник бородат, и на нем черная ряса. Когда-то я написал: «Пойду я работать в церковь, в церкви хотя бы красиво». Священник — настоятель монастыря Дадиванк в горах, не так уж глубоко, но дорога туда одна. До появления авиации и крылатых ракет монастырь был неприступной крепостью. Только с неба можно было его достать.
Как ребенок, сижу под окном, как ребенок в рождественскую ночь, и мечтаю… о прошлом.
Дадиванк был основан, по одним источникам (у входа в монастырь черная плита), в V веке, по другим — даже в I веке нашей эры. В глубине одного из заплывших помещений — фреска, изображающая побивание камнями Святого Стефана. Пахнет сырой штукатуркой; в прошлый приезд я, мне так запомнилось, увидел на фреске и апостола Павла (еще Савл он был в день побивания Святого Стефана), а теперь увидел, что Савла нет.
Куда делся Савл? Мне представлялось, что он был в красном и сторожил одежду Стефана. Фреска — это только так называется. На самом деле ребячливые рисунки, выцарапанные как придется. Тогда еще не умели твердо рисовать. Двигали тем, чем изображали, как придется. Кистями ли?
Это был пост. В этот год, когда мы сидели в трапезной с настоятелем. На столе яблоки, орехи, чай. Есть мне больно, орехи мне нельзя. Чувствую себя как святой. В 2018-м еще трапезной не было, ее не восстановили. Прислуживали девушки со скорбными лицами.
Когда Дадиванк относился к Азербайджану, здесь в храмах заплывшего от времени монастыря, говорят, держали овец. Мне больше нравятся не восстановленные, но заплывшие от времени храмы, наполовину проглоченные природой. В восстановленных есть лоск и вульгарность. А овцы, божьи агнцы, вряд ли чего портили. Легенды и мифы христианства хороши. В первую очередь образ Христа. Он — как Чарльз Мэнсон.
Снег усилился, мелковат, зато част. Помню, у харьковского поэта М. были строки «И сам Иисус, как конокрад, / В рубахе из цветного ситца…». В красной рубахе. Христос был controversial, это из него сделали безоблачного дедушку Ленина, который, в свою очередь, не был безоблачным дедушкой Лениным. Человечество любит искажать своих героев в сторону благопристойности.
Иисус был очень controversial. Я думаю, он и апостолы курили гашиш, ведь гашиш всегда был, и, конечно, он дошел и до Галилеи и Иерусалима. Молодой полуспятивший безумец Христос. И его рыбари. Простые ребята. Только Иуда был непрост, единственный интеллектуал в этой шайке. Пока не прибавился Савл, ставший Павлом. Как они его не хотели — как старые большевики новых!
Мне нравится Иисус в красной рубахе, сидящий как Алеша Хвостенко в арабском квартале Gout d’Or в Paris. И вещающий, вино наливая. Заговор уже был, но в зачаточном состоянии.
Не исключено, что все они были не только «клуб гашишинов», но и гомики…
На мой взгляд, это единственная секта, которая поднялась до ранга религии благодаря заговору. Нет, не единственная, это я поспешил. А чем хуже буддизм? Но там не было жертвенного подвига человека, упрямый организатор Будда Гау…мата — или Гаутама? — обошелся без жертвы.
Христос — первый пестро окрашенный Бог, воплощение Бога, такой пестро окрашенный? Пестроокрашенность идет из Индии; все евробоги, что у германцев, что у скандинавов, были черно-белые боги. Как видишь цветастых богов, будь уверен: эта религия — из Индии.
Индийский импорт.