Через несколько дней мы решили уехать хотя бы в Рязань — это ближайшее место, где можно было вписаться. Еще оно ближе к Москве — мне в ту сторону. [Подруга фигурантов дела пензенской «Сети» Виктория] Фролова и Шакурский отвезли нас с Иванкиным туда на машине. Не знаю, почему они так решили. Посты ДПС мы с Иванкиным обходили пешком: нас высаживали заранее, потом подбирали. Это заняло один день. На окраине города мы сели на автобус и доехали до центра — там встретились с человеком, который помог с впиской. Когда нужно было уехать на несколько дней из квартиры, мы ночевали в лесу, брали с собой котелок.
Через сколько-то дней — точно не помню, но не больше недели — [в Рязань] приехали [Артем] Дорофеев и [Екатерина] Левченко — как добирались, меня не посвятили. Думаю, уехать из Пензы их, скорее, направили, хотя они и сами боялись. Я так понимаю, до этого они были с Пчелинцевым в «Садах», других вариантов у них особо не было.
В Рязани Катя и Артем жили с нами на вписке, иногда тоже в лесу. Они, скорее, тусили с Иванкиным. Я часто покидал квартиру, у меня был, так скажем, интерес к другому человеку. Изначально у них были свои планы куда-то поехать и, возможно, покинуть страну — я в это не вникал. Про мои планы они тоже конкретики не знали — на случай, если кого-то из нас возьмут.
Но потом Катя и Артем резко дали заднюю. Не знаю — может, испугались или просто оказались к такому не готовы. Они решили, что лучше сдаться [полиции]. Естественно, тогда бы они рассказали и про других. Катя и Артем не только наркотиками занимались, в конце их уже начали вливать в движухи — походы, тренировки; привели на квартиру, посвятили в дела. Во-первых, они могли сами неверно понять, что увидели. То же оружие — хотя оно было легальным. Во-вторых, им [просто] могли сказать, что в квартире целый склад оружия, но «мы его не покажем, потому что о делах не рассказывают», — они так и работали по схеме «мы ветераны всех войн, такие дела мутим».
Тогда начался период обострения. Я общался уже на два фронта. Иванкин постоянно переписывался с Пчелинцевым и сообщал мне, что тот и пензенцы выступают за то, чтобы Дорофеева и Левченко устранить. Я говорил: «Вы что гоните? Не надо этого делать, потому что это, *****, ****** [кошмар]». Предлагал другие варианты решения проблемы. Чтобы [например] пензенские уехали — Дорофеев и Левченко по-любому дали бы им на это время. Но они не хотели и отвечали: «Они [Екатерина и Артем] говорили, что все вывезут [со всем справятся] — и не вывозят, это их выбор».
Левченко и Дорофеева я отговаривал сдаваться, предлагал бежать за границу, в какую-нибудь европейскую страну. Либо не сдаваться, а если делать это, то не сдавать всех: мы легенды пытались придумывать [для следствия]. Я придумывал для них варианты — возможные, безумные, не безумные, хорошие, нехорошие — лишь бы не решать это так, как задумали остальные.
Я постоянно просил [пензенских] дать мне время, потом еще и еще. Уламывал их правдами и неправдами, что так [не убивать Дорофеева и Левченко] будет лучше для всех.
Мне сказали: «Все, чувак, ты задолбал, сейчас будет окончательное решение». На меня начали историю заливать — мол, я вызываю вопросы, потому что даю заднюю, и непонятно, чью позицию я занимаю. И начались намеки: а никто же не знает, где ты и с кем ты и так далее. Не знаю, пошли бы они на это или нет. Мне хорошо запомнился момент, когда Пчелинцев сказал: «Либо ты с нами, либо под нами. Понимай, как хочешь, но ты все понял». Хотя я когда-то был, можно сказать, их другом, знакомым.
Недели через три — в конце апреля — был сеанс связи [Иванкина] с Пчелинцевым [в мессенджере]. Он [Пчелинцев] писал и от имени остальных пензенских. Можно допустить, что Пчелинцев сам принял за всех решение. Зорин, Сагынбаев и тем более Куксов в этом не участвовали. Я высказался против. Чернов потом говорил, что был против. Шакурский подтверждал, что был за. Если сейчас задать вопрос кому-то из них: «Принимал ли ты участие в решении?» — все скажут: «Я тут ни при чем». Но тогда было не так.
Пока принималось решение [по поводу судьбы Артема и Кати], Дорофеев и Левченко были в соседней комнате [в Рязани].
После трех недель попыток все это выгрести я понял, что решение реально. Между ним и исполнением прошел буквально день-два. Но я исхожу из того, что примерно считаю с момента приезда, из того, что я то с теми, то с теми пытался все разрулить. Могу ошибиться.
В это время Иванкин и Пчелинцев решали, что и как будет происходить. Пчелинцев советы дал, а я уже в курсе был от Иванкина. Выглядело так: под каким-то предлогом нужно выехать с квартиры, а пока другой квартиры нет, перекантуемся в лесу: так уже бывало, и в этой ситуации мы Артема и Катю брали во всякие походы, поэтому вопросов было немного. Место Иванкин выбрал по карте — может, где лес густой или [просто] далеко. Мне потом показывал: «Вот туда? Место удобное вроде». Раньше мы там не были. Кто что делает, было понятно заранее. Я пытался отморозиться от этого всего. Но потом, когда дошел до этого, сказал: «Я не знаю, можете хоть валить меня, но девушкой я заниматься не буду». У Иванкина, Дорофеева и Левченко были нормальные такие отношения. При этом Иванкин не то чтобы спокойно все воспринял, но был готов пойти на это [убийство] без проблем.