Падение мужества – может быть самое разительное, что видно в сегодняшнем Западе постороннему взгляду. Западный мир потерял общественное мужество и весь в целом и даже отдельно по каждой стране, каждому правительству, каждой партии, и уж конечно – в Организации Объединённых Наций.…
В такой ситуации, как сегодня, легче всего поддаться декламации о мрачных пропастях тоталитаризма и восхвалению светлых твердынь западной свободы. Гораздо трудней, но и плодотворней, посмотреть критически на самих себя. Если область свободных общественных систем на Земле всё сужается и огромные континенты, недавно как будто получавшие свободу, утягиваются в область тираний, то в этом виноват не только тоталитаризм, для которого проглатывать свободу есть функция естественного роста, но, очевидно, и сами свободные системы, что-то утерявшие в своей внутренней силе и устойчивости.…
И тогда мы увидим, быть может, хотя это не окажется более отрадно, что главная опасность не в том, что мир расколот на две альтернативные социальные системы, а в том, что обе системы поражены пороком, и даже общим, и потому ни одна из систем при её нынешнем миропонимании не обещает здорового выхода.…
Хрущев искренне в это верил, а вместе с ним и возрастающее число лидеров третьего мира и интеллектуалов мира первого. В 1960-х и 1970-х годах во многих западных университетах слово «либерал» было ругательным. В Северной Америке и Западной Европе росли социальные волнения, поддерживаемые левыми радикалами, старавшимися расшатать либеральный миропорядок.…
Поначалу различия между либеральным гуманизмом, социалистическим гуманизмом и эволюционным гуманизмом казались довольно незначительными. Рядом с громадной пропастью, отделявшей все гуманистические течения от христианства, ислама или индуизма, противоречия между разновидностями гуманизма были пустяком. Раз все мы согласны, что Бог умер и только человеческое переживание наделяет Вселенную смыслом, так ли уж существенно, считаем мы человеческие переживания равными или ставим одни над другими?…
… были крошечные органеллы, позволявшие им отличать свет от тьмы и двигаться к тому или к другому. Путь от таких архаических сенсоров к человеческому глазу очень долог и извилист, но если у вас в запасе сотня-две миллионов лет, вы, конечно, можете без спешки пройти его весь шаг за шагом.…
У нас есть ценные бумаги, которые называются «обеспеченные ипотечные обязательства» – по-английски CMO, Collateralized Mortgage Obligations. Внутри там ипотеки, но их ещё потом делят на отдельные транши по уровню вероятности досрочного погашения. Ведь для инвестора есть риск того, что ипотеку погасят досрочно, если вдруг у владельца дома будут свободные деньги или желание рефинансироваться в другом месте.…
Не самые близкие, но не менее дорогие мне приятели, знакомые, кореша, созамутчики… Опять таки, как и в первой «Тане» — ни капли вымысла, голые факты, и полустёртые воспоминания… Зачем? Всё то же чувство вины перед ушедшими, оттого что они уже там, а я ещё здесь, всё та же память, всё та же тоска и грусть… Может, из-за того, что я опять сегодня упоролся героином, хоть и не хотел этого делать, может, из-за того, что снова тёплый тихий летний вечер, за окнами Невский, а их нет, и мне от этого хреново.…
Это не очередной вариант Ширяновской «Улицы Мёртвых Наркоманов», хотя форма будет в открытую взята у него. Это история одной тусовки, людей примерно одного возраста, моих друзей. Просто из всей нашей колоды в живых остался я один. И мне кажется, будет правильным, если я вспомню каждого из них, хотя бы двумя абзацами… Может быть кого-то из людей, которые прочтут её сейчас, это повествование натолкнет на правильные мысли.……
…С рекламного плаката с доброй, всепонимающей и всепрощающей улыбкой на меня смотрит доктор Маршак. Импозантный такой, при костюме, и само собой, в изящном, подобранном в цвет галстуке. Аккуратная прическа, могучий лоб, несомненно скрывающий за собой недюжинный интеллект, глаза профессионального психотерапевта, от этого взгляда не скрыться, он пронизывает насквозь, проникает в душу, исцеляет все язвочки, трещинки и болячки, что раздирают меня изнутри… Он — врач, нарколог, он сам прошёл через ад наркомании, выжил, основал центр «Кунадала», и теперь помогает вылечиться другим, более слабым, менее совершенным, оступившимся, потерявшимся в этом враждебном мире наркозависимым ребятам, которых в нашей стране миллионы… Я смотрю на этот плакат, и меня переполняют чувства, неподдельные, искренние, бьющие через край… С каким бы удовольствием я бы разбил эту холеную, сытую, гладкую рожу в кровь, сперва стандартной «троечкой», сломал бы тонкой работы очки и свернул бы этот благородный нос… А потом, когда бы ноги доктора, обутые в модные туфли хрен знает от какого кутюрье подкосились бы, и его тушка рухнула бы на асфальт, пустил в ход свои «гриндера» с железными носами, которые я ношу круглый год… И бил бы, бил, пинал воющее от боли и страха существо, до тех пор, пока он бы не перестал орать и стонать, а лишь бы тихо хрипел.…